Неточные совпадения
То же самое должно сказать и о горохах. И прежние мужицкие горохи были плохие, и нынешние мужицкие горохи плохие. Идеал гороха представлял собою крупный и полный помещичий горох, которого нынче нет, потому что помещик уехал на теплые
воды. Но идеал этот
жив еще в народной памяти, и вот,
под обаянием его, скупщик восклицает: «Нет нынче горохов! слаб стал народ!» Но погодите! имейте терпение! Придет Карл Иваныч и таких горохов представит, каких и во сне не снилось помещикам!
— Эх, куманек, не то одно ведомо, что сказывается; иной раз далеко в лесу стукнет, близко отзовется; когда
под колесом
воды убыло, знать есть засуха и за сто верст, и будет хлебу недород велик, а наш брат, старик,
живи себе молча; слушай, как трава растет, да мотай себе за ухо!
И потому как человеку, пойманному среди бела дня в грабеже, никак нельзя уверять всех, что он замахнулся на грабимого им человека не затем, чтобы отнять у него его кошелек, и не угрожал зарезать его, так и нам, казалось бы, нельзя уже уверять себя и других, что солдаты и городовые с револьверами находятся около нас совсем не для того, чтобы оберегать нас, а для защиты от внешних врагов, для порядка, для украшения, развлечения и парадов, и что мы и не знали того, что люди не любят умирать от голода, не имея права вырабатывать себе пропитание из земли, на которой они
живут, не любят работать
под землей, в
воде, в пекле, по 10—14 часов в сутки и по ночам на разных фабриках и заводах для изготовления предметов наших удовольствий.
В обоих случаях Круциферскому не приходилось ничего делать, а смерть падала на его счет, и молодой доктор всякий раз говорил дамам: «Странная вещь, ведь Яков Иванович очень хорошо знает свое дело, а как не догадался употребить t-rae opii Sydenhamii капель X, solutum in aqua distil lata [Сиденгэмовой настойки опия капель 10, разведенных в дистиллированной
воде (лат.).] да не поставил
под ложечку сорок пять пиявок; ведь человек-то бы был
жив».
Если бы кто-нибудь вздумал спросить меня хотя ради шутки: что я разумею
под словами «нравы рыб?», то я отвечал бы, что
под этими словами я разумею вообще природные свойства рыб, то есть в каких
водах преимущественно любят
жить такие-то породы рыб, что составляет их любимую пищу, в какое время года и в какое время дня держится рыба в таких-то местах, и проч. и проч.
— И, отец ты мой, тàк испортят, что и навек нечеловеком сделают! Мало ли дурных людей на свете! По злобе вынет горсть земли из-под следу… или чтò там… и навек нечеловеком сделает; долго ли до греха? Я так-себе думаю, не сходить ли мне к Дундуку, старику, чтò в Воробьевке
живет: он знает всякие слова, и травы знает, и порчу снимает, и с креста
воду спущает; так не пособит ли он? — говорила баба: — може он его излечит.
Точно птицы в воздухе, плавают в этой светлой ласковой
воде усатые креветки, ползают по камню раки-отшельники, таская за собой свой узорный дом-раковину; тихо двигаются алые, точно кровь, звезды, безмолвно качаются колокола лиловых медуз, иногда из-под камня высунется злая голова мурены с острыми зубами, изовьется пестрое змеиное тело, всё в красивых пятнах, — она точно ведьма в сказке, но еще страшней и безобразнее ее; вдруг распластается в
воде, точно грязная тряпка, серый осьминог и стремительно бросится куда-то хищной птицей; а вот, не торопясь, двигается лангуст, шевеля длиннейшими, как бамбуковые удилища, усами, и еще множество разных чудес
живет в прозрачной
воде,
под небом, таким же ясным, но более пустынным, чем море.
Вершинин. Одно время я
жил на Немецкой улице. С Немецкой улицы я хаживал в Красные казармы. Там по пути угрюмый мост,
под мостом
вода шумит. Одинокому становится грустно на душе.
«Так вот что значил мой сон. Пашенька именно то, что я должен был быть и чем я не был. Я
жил для людей
под предлогом бога, она
живет для бога, воображая, что она
живет для людей. Да, одно доброе дело, чашка
воды, поданная без мысли о награде, дороже облагодетельствованных мною для людей. Но ведь была доля искреннего желания служить богу?» — спрашивал он себя, и ответ был: «Да, но всё это было загажено, заросло славой людской. Да, нет бога для того, кто
жил, как я, для славы людской. Буду искать его».
— Ну, как хотите! — отвечала Attalea. — Теперь я знаю, что мне делать. Я оставлю вас в покое:
живите, как хотите, ворчите друг на друга, спорьте из-за подачек
воды и оставайтесь вечно
под стеклянным колпаком. Я и одна найду себе дорогу. Я хочу видеть небо и солнце не сквозь эти решетки и стекла, — и я увижу!
— Да; вы
поживите и, пожалуйста, хорошенько
поживите: вы ведь русалочка, в вас огонек-то и
под водой не погас. Ну и прекрасно, когда же ваша свадьба?
Тихо дремлет ночь немая,
Месяц свет лучистый льет,
A русалка молодая
Косы чешет и поет:
«Мы
живем на дне, глубоко
Под студеной волной,
И выходим из потока
Поздно, поздно в час ночной!
Там, где лилии сверкают
Изумрудом их стеблей,
Там русалки выплывают
В пляске радостной своей.
Тихо, тихо плещут
воды,
Всюду сон, покой и тишь…
Мы заводим хороводы
Там, где шепчется камыш…
Там, где...
Болезнь погнала его за границу, где он сначала
жил на
водах и на юге, а
под конец попал в Париж.
Дочь его, княжна Наталья Даниловна, как только скончался родитель ее, отправилась на теплые
воды, потом в Италию, и двадцать пять лет так весело изволила
проживать под небом Тасса и Петрарки, с католическими монахами да с оперными певцами, что, когда привезли из Рима в Заборье засмоленный ящик с останками княжны, в вотчинной кассе было двенадцать рублей с полтиной, а долгов на миллионы.
Если над
водою, сидя в лодке, держать зажженный факел, то с разных мест, — из заводей, из-под коряг, из темных омутов, — отовсюду потянутся к свету всякие рыбы. Так из гущи рабочей молодежи завода «Красный витязь» потянулись на призыв ударной тройки те, кому надоело вяло
жить изо дня в день, ничем не горя, кому хотелось дружной работы, озаренной яркою целью, также и те, кому хотелось выдвинуться, обратить на себя внимание.